В трамвае (М.Зощенко)

• Авторизуйтесь для написання повідомлень

В ТРАМВАЕ

Предисловие.
Подобная история может произойти в любом городе и в любом транспорте. Во избежании подобных неприятных ситуаций, дабы не портить нервы себе и окружающим, оплачивайте проезд в общественном транспорте.
А вот и сам рассказ:

Давеча еду в трамвае. И стою, конечно, на площадке, поскольку я не любитель внутри ехать.
Стою на площадке и любуюсь окружающей панорамой.
А едем через Троицкий мост. И очень вокруг поразительно красиво. Петропавловская крепость с золотым шпилем. Нева со своим державным течением. Тут же солнце закатывается. Одним словом, очень, как говорится, божественно.
И вот стою на площадке, и душа у меня очень восторженно воспринимает каждую краску, каждый шорох и каждый отдельный момент.
Разные возвышенные мысли приходят. Разные гуманные фразы теснятся в голове. Разные стихотворения на ум приходят. Из Пушкина что-то такое выплывает в память: «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца...»
И вдруг кондукторша разбивает моё возвышенное настроение, поскольку она начинает спорить с одним пассажиром.
И тут я, как говорится, с высоты заоблачных вершин спускаюсь в надземный мир с его узкими интересами, мелкими страстями и недочётами.
Молодая, интересная собой кондукторша ядовито говорит пассажиру:
— Что ж вы думаете: я даром вас повезу? Платите, короче говоря, деньги или сойдите с моего вагона.
И слова, которые она произносит, относятся к скромно одетому человеку. И стоит этот человек со своим постным лицом и, одним словом, не платит за проезд. Он отвиливает платить. И то роется в карманах и ничего там не находит, то говорит уклончиво:
— Такая славненькая кондукторша, и такие хорошенькие у неё губки, и так она сильно ерепенится и этим портит свою наружность... Ну нет у меня денег... Сейчас сойду, милочка, только одну остановку проеду...
— То есть никакой остановки я тебе даром не дам проехать,— говорит кондукторша.— А если у тебя денег нет, так зачем же ты, нахал, в трамвай впёрся? Вот чего я никак не пойму.
Пассажир говорит:
— Тоже пешком идти — может быть, у меня пузыри на ногах? Какие нечувствительные люди в настоящее время. Совершенно не входят в положение человека. Только за всё деньги, деньги и деньги. Прямо, может быть, этого не оберёшься. Только давай, давай, давай...
Гуманные чувства заполняют моё сердце. Мне становится жалко человека, у которого нет даже нескольких грошей на проезд в трамвае.
Я вынимаю деньги и говорю кондукторше:
— Примите за того, который с постным лицом. Я заплачу за него.
Кондукторша говорит:
— Никакой уплаты со стороны я не разрешаю.
— То есть, говорю, как же вы можете не разрешить? Вот тебе здравствуйте!
— А так, говорит, и не разрешу. И если у него нету денег, то и пущай он пешком шкандыбает. А на своём участке работы я не дозволю поощрять то, с чем мы боремся. И если у человека нету денег — значит, он их не заслужил.
— Позвольте, говорю, это негуманно. К человеку надо гуманно относиться, когда ему плохо, а не наоборот. Человека, говорю, надо жалеть и ему помогать, когда с ним что-нибудь происходит, а не тогда, когда ему чудно живётся. А вдобавок это, может быть, мой родственник, и я его желаю поддержать на основе родственных чувств.
— А вот я вашего родственника сейчас отправлю в одно местечко,— говорит кондукторша и, свесившись с трамвая, начинает трещать в свой свисток.
Пассажир с постным лицом говорит, вздохнувши:
— Какая попалась на этот раз ядовитая бабёнка. А ну, брось свистеть и поезжай дальше: я сейчас заплачу.
Он вынимает из кармана записную книжку, вытаскивает из неё три червонца и со вздохом говорит:
— Крупная купюра, и через это в трамвае мне её не хотелось зря менять. Но поскольку эта особа с ума сходит и не дозволяет пассажирам производить поддержку, то вот примите, если, конечно, найдётся сдачи, что вряд ли.
Кондукторша говорит:
— Чего вы суёте мне в нос такие крупные деньги? У меня нету сдачи. Нет ли у кого разменять?
Я было хотел разменять, но, увидя суровый взгляд пассажира, отложил свои намерения:
— Вот то-то и оно,— сказал пассажир.— Через это я и не давал купюру, поскольку знаю, что это безрезультатно и в трамвае не могут её разменять.
— Какая канитель с этим человеком,— говорит кондукторша.— Тогда я трамвай сейчас остановлю и его к чёрту ссажу. Он мне тормозит мою работу.
И она берётся за звонок и хочет звонить.
Пассажир, вздохнувши, говорит:
— Эта кондукторша что-нибудь особенное. То есть я в первый раз вижу такое поведение. А ну, погоди звонить, я сейчас заплачу. Вот действительно какой ядовитый человек попался...
Он роется в кармане и достаёт двугривенный.
Кондукторша говорит:
— Что ж ты, дармоед, раньше-то не давал? Небось хотел на пушку проехать.
Пассажир говорит:
— Всем давать — потрохов не хватит. Прими деньги и заткни фонтан своего красноречия. Через такие мелочи трещит своим языком в течение часа. Прямо надоело.
— И хотя это мелочи,— сказала кондукторша, обращаясь к публике,— но они затрудняют плавный ход движения государственного аппарата. И я через это пропустила целую массу безбилетных пассажиров. И его пятнадцать копеек обошлись государству рублей шесть.
Через две остановки злополучный пассажир со своей мелкой, склочной душой сошёл с трамвая.
И тогда кондукторша сказала:
— Какие бывают отпетые подлецы!
Потом мы снова въехали на какой-то мост, и я снова увлёкся картинами природы, позабыв о мелочах, связанных с движением транспорта.
1936